Аннотация
К умирающему в больнице мальчику Илье приходит сам Смерть, но вместо того, чтобы его забрать, начинает рассказывать сказки. Однако среди тех, кому не нравится странная дружба между ребёнком и сверхъестественным существом, есть кое-кто посильнее Смерти…
Интрига вокруг личности писателя, выступающего под псевдонимом Zотов, давно раскрыта, а значит, единственный способ, которым ему остаётся поддерживать интерес к себе, — это книги. Поэтому автор ударился в эксперименты уходя от штампов жанровой литературы. Его новая книга «Сказочник» уже не вписывается в рамки триллера или детектива — излюбленных жанров Zотова — и с трудом поддаётся определению.
Роман написан от первого лица — это тоже необычный ход для писателя, который ранее за редким исключением предпочитал оставаться бесстрастным наблюдателем. Повествование от лица самого Смерти приводит к тому, что читатели гарантированно проникнутся сочувствием к герою — либо, напротив, испытают к нему отвращение. Надо сказать, что Танатос даёт повод и для того, и для другого. Он, несомненно, несчастное существо, которое с самого начала веков насмотрелось на человеческие гадости и глупости — и оттого не питает к людям особой любви. Но с другой стороны, подростковая озлобленность Танатоса, его неумение и нежелание замечать хорошее, стремление обесценить абсолютно всё, во что верят люди, делают его жёлчным и циничным типом, позёром и «гламурным подонком». Читать длинные излияния Смерти на тему несправедливости мира и испорченности человечества иногда противно, а иногда попросту скучно — особой оригинальности в своём нигилизме Танатос не проявляет.
Прочие персонажи тоже не отличаются привлекательностью: брат Танатоса Никао (Чума) — скользкий трус, другой брат, Лимос (Голод), — расчетливый интриган, сестра Паламос (Война) — похотливая стерва. Вместе эта чудесная семейка составляет «квартет» всадников Апокалипсиса, которые ездят, однако, не на лошадях, а на автомобилях «Форд Мустанг». Но ещё хуже их всех вместе взятых — Мастер, демиург, создавший и Землю, и «квартет». По степени цинизма и хладнокровной злобы высшее божество превосходит своих созданий. Справедливости ради стоит сказать, что Мастер, как и его «дети»-всадники, просто несчастен, сходит с ума от разочарования и скуки, — и это отчасти выливается в основную интригу романа, смысл которой раскроется лишь в эпилоге.
Но Zотов изменяет себе и здесь: его фирменный чёрный юмор отступает перед неожиданно трогательными моментами. Оказывается, нигилист Танатос способен на сочувствие и другие человеческие эмоции — пусть умирающий от рака мальчик Илья и оказывается всего третьим человеком в истории, которого Смерть пожалел. Да и самому автору, как выясняется, не чуждо ничто человеческое: коротенькие вставные новеллы, повествующие о разных эпизодах из опыта Смерти, зачастую нежны и лиричны, а их герои опровергают не только депрессивное мировоззрение Танатоса но и само мироустройство романа по-zотовски мрачного, безнадёжного. Рассказ о том, как Смерть лично приходил за Рэем Брэдбери и хиросимской девочкой Садако Сасаки (той самой, которая мечтала сделать тысячу журавликов, чтобы выздороветь от лучевой болезни), перепалки Танатоса с его секретарём Николо Макиавелли и личным водителем Элвисом Пресли читать гораздо интереснее, нежели внутренние монологи главного героя. В такие моменты становится ясно, что, как бы неприветлив ни был мир, пресловутые «вечные ценности» совсем не так бессмысленны, как это пытается показать Танатос. Мир, в котором сама Смерть оказывается способным на любовь, не кажется таким уж беспросветным местом — это признаёт даже Мастер.
Многочисленные оммажи, цитаты и аллюзии, а также отсылки к историческим событиям, в том числе недавним (гибель Муаммара Каддафи, с которым Смерть тоже встречается — и явно не испытывает иллюзий по поводу его личности) — достоинство романа и развлечение для читателей. А вот недостаток «Сказочника» — фактическое отсутствие в нём сюжета. Интрига закручивается только во второй половине романа, да и там её постоянно тормозят монологи героя, его воспоминания и сказки для Ильи. Впрочем, таковы издержки выбранного жанра — всё-таки это не боевик или триллер, а философская притча.