Аннотация
Эпичность его натуры складывалась из двух вещей: жажды и боли.
Жажды, как силы, проламывающей препятствия; и боли, как некого сверхбудильника, не позволяющего осесть в довольстве и покое, переваривая недавно съеденное и извергая недавно переваренное -- отвратительная перспектива. Ещё была надежда. Но эта птица редко посещала сады его сердца. Недоставало в них корма для подобных райских птиц: радости недоставало.
Но он знал, что радость придёт, вернее, "грядёт". И неважно, что для этого нужно свернуть горы. Ибо не было во Вселенной вещей, неподвластных этой таинственной Силе.
Он выглянул в окно. Тьма начиналась прямо за стеклом и слегка колыхалась от его пристального взгляда. Он медлил. Но в конце концов, Вселенная не ждёт. Вышел в прихожую, облачился и покинул навсегда уютный уголок комфорта и безопасности, в котором его уверенности в будущем ничто не грозило... поскольку само будущее было не в силах прорваться сквозь непробиваемый бетон умиротворённости и вывернуть наизнанку замшелые истины этого замкнутого мирка. Нужно было сделать шаг наружу, во тьму мира, в пену событий. И шаг этот был, наконец, сделан.