Биография:
Исаак Эммануилович Бабель родился 1 июля 1894года в Одессе на Молдаванке, в семье торговца-еврея. Он окончил Одесское коммерческое училище, а затем продолжил образование в Киевском институте финансов. По некоторым сведениям, в школьные и студенческие годы Бабель принимал участие в сионистских кружках. Уже в пятнадцать лет Бабель начал писать. Сначала писал по-французски – под влиянием Г.Флобера, Г.Мопассана и своего учителя французского языка Вадона.
После того как его первые рассказы («Старый Шлойме», 1913, и др.), опубликованные в Одессе и в Киеве, остались незамеченными, молодой писатель уверился в том, что только столица может принести ему известность. Поэтому в 1915 году Бабель приезжает в Петроград «без права жительства». Однако редакторы петербургских литературных журналов советуют Бабелю бросить писательство и заняться торговлей. Так продолжается больше года – до тех пор, пока при содействии Горького в журнале «Летопись» не были напечатаны два его рассказа: «Элья Исаакович и Маргарита Прокофьевна» и «Мама, Римма и Алла», за которые Бабель был привлечен к уголовной ответственности по 1001 статье (порнография). Февральская революция спасла его от суда, который уже был назначен на март 1917.
В «Журнале журналов» за 1916–17 годы публикуется несколько коротких очерков писателя под псевдонимом Баб-Эль.
Осенью 1917 г. Бабель, отслужив в армии несколько месяцев рядовым, дезертирует и пробирается в Петроград, где поступает на службу в ЧК, а затем в Наркомпрос. Опыт работы в этих учреждениях отразился в цикле статей Бабеля «Дневник», опубликованных весной 1918 г. в газете «Новая жизнь». Здесь Бабель с иронией описывает первые плоды большевистского переворота: произвол, всеобщее одичание и разруху.
После закрытия «Новой жизни» советскими властями Бабель начинает работу над повестью из быта революционного Петрограда: «О двух китайцах в публичном доме». Рассказ «Ходя» – единственный сохранившийся отрывок из этой повести.
Вернувшись в Одессу, Бабель печатает в местном журнале «Лава» (июнь 1920) серию очерков «На поле чести», содержание которых заимствовано из фронтовых записей французских офицеров. Весной 1920, по рекомендации М. Кольцова, писатель под именем Кирилла Васильевича Лютова был направлен в 1-ю Конную армию в качестве военного корреспондента Юг-РОСТа. Дневник, который Бабель ведет во время польской кампании, фиксирует его подлинные впечатления: это та «летопись будничных злодеяний», о которой глухо упоминается в иносказательной новелле «Путь в Броды». В книге «Конармия» (1926) реальный материал дневника подвергается сильнейшей художественной трансформации: «летопись будничных злодеяний» превращается в своеобразный героический эпос.
Красные командиры не простили ему такого «очернительства». Начинается травля писателя, у истоков которой стоял С.М.Буденный. Горький, защищая Бабеля, писал, что тот показал бойцов Первой Конной «лучше, правдивее, чем Гоголь запорожцев». Буденный же назвал Конармию «сверхнахальной бабелевской клеветой». Вопреки мнению Буденного творчество Бабеля уже рассматривается как одно из самых значительных явлений в современной литературе. «Бабель не был похож ни на кого из современников. Но прошел недолгий срок – современники начинают понемногу походить на Бабеля. Его влияние на литературу становится все более явным», – писал в 1927 литературный критик А.Лежнев.
Одновременно с «Конармией» Бабель печатает «Одесские рассказы», написанные еще в 1921–23 годах, но как отдельное издание вышедшие лишь в 1931. Основной герой этих рассказов, еврей-налетчик Беня Крик (прототипом которого послужил легендарный Мишка Япончик), воплощение бабелевской мечты о еврее, умеющем постоять за себя. Здесь с наибольшей силой проявляется комическое дарование Бабеля и его языковое чутье (в рассказах обыгрывается колоритный одесский жаргон). Еврейской тематике посвящен в значительной мере также цикл автобиографических рассказов Бабеля «История моей голубятни» (1926). Это ключ к основной теме его творчества, противопоставлению слабости и силы, которое не раз давало современникам повод обвинять Бабеля в культе «сильного человека».
О прочной связи Бабеля с еврейским культурным наследием свидетельствуют навеянные еврейским фольклором рассказы о похождениях Гершеле из Острополя («Шабос-Нахму», 1918), его работа над изданием Шалом Алейхема в 1937 году, а также участие в последнем легальном альманахе на иврите, санкционированном советскими властями, «Брешит» (Берлин, 1926, редактор А. И. Карив), где опубликованы шесть рассказов Бабеля в авторизованном переводе, а имя писателя приведено в еврейской форме – Ицхак.
В 1928 г. Бабель публикует пьесу «Закат». Эта, по словам С. Эйзенштейна, «лучшая, пожалуй, по мастерству драматургии послеоктябрьская пьеса», была неудачно поставлена МХАТом и обрела подлинное сценическое воплощение лишь в 1960-е годы за пределами СССР: в израильском театре «Хабима» и будапештском театре «Талия».
В 1930-е Бабель публикует мало произведений. В рассказах «Карл-Янкель», «Нефть», «Конец богадельни» появляются те компромиссные решения, которых писатель избегал в своих лучших произведениях. Из задуманного им романа о коллективизации «Великая Криница» увидела свет лишь первая глава «Гапа Гужва» («Новый мир», №10, 1931). Вторая пьеса Бабеля, «Мария» (1935), оказывается мало удачной. Однако, как свидетельствуют такие посмертно опубликованные произведения, как фрагмент повести «Еврейка» («Новый журнал», 1968), рассказ «Справка (Мой первый гонорар)» и другие, Бабель и в 1930-е не утратил мастерства, хотя атмосфера репрессий заставляла его все реже появляться в печати.
Еще в 1926 г. Бабель начает работать для кино (титры на идиш для фильма «Еврейское счастье», сценарий «Блуждающие звезды» по мотивам романа Шалом Алейхема, киноповесть «Беня Крик»). В 1936 г. совместно с Эйзенштейном он пишет киносценарий «Бежин луг». Однако, фильм, снятый по этому сценарию, был уничтожен советской цензурой. В 1937 г. Бабель печатает последние рассказы «Поцелуй», «Ди Грассо» и «Сулак».
Бабель был арестован 15 мая 1939 и, обвиненный в «антисоветской заговорщической террористической деятельности», расстрелян в Лефортовской тюрьме 27 января 1940.
В изданиях, выходивших в СССР после «посмертной реабилитации» Бабеля, его произведения подверглись сильным цензурным сокращениям. В США дочь писателя, Наталия Бабель, проделала огромную работу, собрав малодоступные и не опубликованные прежде произведения своего отца и издав их с подробными комментариями.